...На камне выбиты слова. Я читаю, беззвучно шевеля губами: «Здесь похоронены 360 польских, русских и украинских детей, погибших в 1943-1945 гг.». Рядом с крестами — игрушки, цветы, флажки. И имена — те, которые удалось узнать от матерей. Даты жизни — в основном месяц, редко полтора или два, а то и несколько дней. Таких кладбищ в Германии около 400, и общее число захороненных там трупиков точно подсчитать невозможно. 27 июля 1943 года указом рейхсфюрера СС Гиммлера была создана сеть учреждений Ostarbeiterkinderpflegestätten — «Приюты для детей восточных рабочих». Туда помещали младенцев, рождённых в неволе «остарбайтерин» — девушками из СССР и Польши, угнанных в рабство в Германию. По оценкам историков, в этих приютах погибли от 100 000 до 200 000 (!) младенцев. После рождения, Ostarbeiterkinderpflegestätten забирали их у матерей, и рассказывали, что ребёнка кормят и о нём заботятся. В реальности, детей бросали на произвол судьбы — они десятками тысяч умирали от голода. Больше всего таких кладбищ на окраинах города Вольфсбург (полчаса езды от Брауншвейга, ФРГ), где тысячи рабов вкалывали для рейха на заводах «Фольксваген».
«90 % младенцев погибли»
...По разным оценкам, с 1942 по 1945 гг. в Германию из СССР и Польши насильно вывезли от 5,5 до 7,5 миллионов молодых людей. Пленников заставляли работать на оружейных («Рейнметалл») и автомобильных заводах, в качестве рабов у фермеров и обслуги в немецких семьях. Большинство составляли девушки 17-20 лет, и они же страдали больше всех. Связь между «арийцами» и «неполноценными народами», включая славян, в Третьем рейхе каралась тюрьмой за «осквернение расы». На деле же охранники общежитий постоянно насиловали «остарбайтерин» без наказания со стороны властей. Так же, возникали романы между угнанными в неволю юношами и девушками. И от изнасилований, и от любовных связей рождались дети.
Нацистской администрации было необходимо, чтобы продуктивность рабского труда не снижалась, а женщины не отвлекались на ухаживание за новорожденными. Именно поэтому, младенцев отбирали у матерей и перемещали в приюты, информируя — им обеспечен уход, лечение, хорошая еда. Это была полная ложь. Уровень смертности в «домах для восточных детей» составлял 90 %. Британский военный суд, расследовавший в 1946 году дело приюта в Фельпке (рядом с Вольфсбургом), установил следующее — «Помещение кишело мухами, больные и здоровые дети содержались вместе. Не было ни водопровода, ни электричества. На ночь младенцев оставляли одних. Большинство погибло от дизентерии и голода. Директор приюта не сделал ничего, чтобы улучшить положение. Визиты матерей запрещались».
«Отнимали у детей молоко»
...Я иду по небольшому кладбищу возле церкви в Фельпке — там похоронены, как свидетельствует надпись на плите, «76 польских и 15 русских младенцев из приюта НСДАП». Разложены засохшие цветы и игрушки, выбиты имена — тех жертв, чьи личности удалось подтвердить, ведь документация не велась. Медсёстры приюта, скорее напоминавшего Освенцим, на допросах рассказывали — даже их ужасали сцены, как мёртвые дети лежали в собственных нечистотах, и их тельца гнили рядом с живыми плачущими младенцами. «Конечно, это было целенаправленное убийство, — призналась на британском суде медсестра Валентина Билин. — Но никто не обращал внимания, что дети быстро погибали, находясь в невыносимых условиях. На питание каждого выделялось всего поллитра молока в день. Мы забирали молоко себе, они всё равно бы не выжили, это лишь усугубило бы их страдания».
Билин получила 15 лет тюрьмы, а руководители приюта Георг Хесслинг и Генрих Герике были повешены как военные преступники. Местный фермер Клаус силой отобрал младенцев у обрабатывавших его пшеничное поле двух советских рабынь, и сдал на верную смерть в приют. Он был оправдан судом — ибо заявил, что ничего не знал об условиях содержания в Ostarbeiterkinderpflegestätten.
Хоронили, запихав в картон
...На месте бывшего «приюта для детей восточных рабочих» в Рюэне, существовавшего в 1944-1945 гг., и занимавшего четыре здания, не осталось ничего. Там установлен лишь стенд с лицом ребёнка, выполненным в манере современного искусства. Очевидцы содержания крохотных детей (до 6 месяцев) заявляли в показаниях для суда: помещения кишели вшами и клопами, никакой уборки не проводилось, младенцев не мыли и не меняли им подгузники. Только в августе 44-го из-за диареи погибло 60 детей. Каждые две недели из Вольсбурга, от советских и польских рабынь на заводах «Фольксваген» привозили новых младенцев, в возрасте от 10 до 14 дней. Персонал сухо отмечал — «Русские и поляки плохо пьют, вялые, их часто рвёт». К осени 1944-го смертность в лагере в Рюэне достигла почти 100 %.
Трупики заворачивали в бумагу, и складывали в туалете. Затем, могильщик Герман Эффе забирал тельца, и зарывал на пустыре — самые маленькие в картонных коробках, побольше — сваливал в яму. «Фольксваген» платил ему по 2,5 рейхсмарки за труп, и верх подлости — руководство концерна вычло эти деньги из ничтожной, мизерной платы «остарбайтерин». То есть от матерей, чьих детей убили, специально заморив болезнями и голодом, потребовали ещё и оплатить их «похороны». Точное число смертей оказалось определить невозможно. Предполагается, в Рюэне погибло как минимум 365 детей. Главврач «Фольксвагена» Ганс Кёрбель был признан виновным в убийстве младенцев, и повешен англичанами в тюрьме 7 марта 1947 года.
Кости и черепа слоями
...Десятилетиями в Европе об этом не писали ничего — замученные до смерти советские и польские дети относились к «забытым жертвам национал-социализма». Только в конце 80-х годов XX века в прессе ФРГ начались публикации о массовой бойне новорожденных славянских детей, телеканал ARD выпустил репортаж «Лагерь смерти младенцев». На месте самой крупной братской могилы в Рюэне высадили деревья, и установили мемориальную плиту с надписью — «Здесь покоятся более 100 русских и польских детей. В возрасте нескольких дней их забрали у матерей, и они умерли мучительной смертью». Там же стоит колонна: на камне выбиты слова из молитвы «Отче наш». Я снимаю шапку, и смотрю на детское кладбище. Прошло 80 лет после Победы, а мы до сих пор не знаем полного числа наших людей, убитых во время гитлеровского геноцида. Каждый год вскрываются всё новые и новые факты. Господи, да копни здесь землю, там целыми слоями детские кости и черепа.
Я объехал несколько таких «приютов смерти», но их были сотни. И тут, возле Брауншвейга. И в Дрездене. И в Баварии. Даже после капитуляции Германии врачи СС продолжали убивать детей — последние сыновья и дочери «восточных рабочих» были умерщвлены инъекцией яда в госпитале города Кауфбойрен 29 мая 1945 года. Арестованные американцами доктора твердили одно — «у нас приказ от Гиммлера, и никто его не отменял». Подходя к вокзалу Вольфсбурга (в переводе — «волчий город») я останавливаюсь и смотрю на трубы завода «Фольксваген». И этот завод, и фабрики оружейного концерна «Рейнметалл» использовали рабский труд и уничтожали детей своих рабов. Есть ли предел гнусности и цинизму? Кроме главврача «Фольсксвагена», никто из менеджеров немецкого автогиганта и «Рейнметалл» не был казнён за убийство 200 000 младенцев, и за гибель малышей не заплатили компенсаций. Заводы работают, и продают свою продукцию по миру, словно в их помещениях не лежали трупы детей.
...На всех кладбищах детей «остарбайтерин» есть лишь польские знамёна, польские плиты, и польские надписи. Нам нужно принести туда цветы, поставить плиты на русском языке, и российские флаги с траурными лентами. Мы имеем на это право.
