Красная Армия прекратила работу печей тысяч нацистских концлагерей. Но есть места, о которых почти никто не знает. Однако именно благодаря советским солдатам там спасли от уничтожения миллионы граждан государств Европы...
Этот лагерь мало кому известен. Назовёшь вот так — наморщат лоб, задумаются: «Что? Где?». На слуху — Освенцим, Майданек, Бухенвальд, Дахау. Но тут, на окраине Минска, немецкие оккупанты за два года убили в пять раз больше людей, чем в Дахау за двенадцать лет. Общее число жертв составляет 206 500 человек, и, возможно, оно неполное. Управление СД (имперской безопасности), шуцманшафт (вспомогательная полиция) и подразделения СС расстреливали мирных жителей круглосуточно. Здесь не было фабрик оружия, каменоломен или других мест для изнурительного труда заключённых. Сюда доставляли советских военнопленных, семьи белорусских партизан и огромные группы евреев из Европы с весьма примитивной целью — просто их уничтожить. В девяностые годы XX века минский микрорайон Шабаны обладал мрачной славой — тут случались грабежи, приставали к прохожим «гопники» и угоняли автомобили. О лагере смерти тогда знали в основном лишь специалисты по Великой Отечественной войне.
Пепел сожжённой мамы
88-летний гражданин Австрии Адольф Зильберштайн недавно рассказывал мне в интервью, что 10 лет назад приезжал в Белоруссию — для того чтобы увидеть деревню Малый Тростенец. «Там убили мою мать, бабушку и дедушку, — утирая слёзы, рассказывал он. — Всех доставили поездом из Вены, вытолкали из вагонов — рядом уже были приготовлены рвы. Людей расстреляли, один из офицеров СС ходил и добивал раненых из пистолета. Затем тела засыпали землёй. Перед наступлением Красной Армии останки выкопали и сожгли».
Зильберштайн считает весь Малый Тростенец кладбищем, где захоронены его мать и другие родственники.
Зильберштайн считает весь Малый Тростенец кладбищем, где захоронены его мать и другие родственники.
«Я не знаю, куда высыпали её пепел. Может, прах свалили в пруд вместе с остальными, может, оставили в яме. Но это единственная могила мамы, которую я могу посетить».
Решение отправлять на казнь в Малый Тростенец евреев из Германии, Австрии и Чехословакии было принято ещё осенью 1941 года. «Имперский протектор» Богемии и Моравии Рейнхард Гейдрих приказал командиру СД Минска Эдварду Штраху убивать обречённых сразу по прибытии на станцию. Первый транспорт приехал сюда из Австрии 11 мая 1942 года. Тысяча пассажиров, все до единого (старики, женщины и дети), были расстреляны на месте. Только жителей Вены в Малом Тростенце за всё время уничтожили 10 тыс. человек.
Поезд в один конец
Те самые вагоны-«теплушки» из зелёных досок — выставлены рядом с мемориалом. Поле бывшего лагеря смерти продувает ледяной ветер. Я понимаю — весна ещё толком не наступила, но деревья кажутся высохшими, мёртвыми, а земля — удобрённой прахом жертв.
Даже на пруды смотришь с опаской — сюда, что ли, сваливали пепел? Воссозданная посреди поля вышка охраны СС выглядит стервятником на теле жертвы. Чрезвычайная государственная комиссия Советского Союза по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в 1944 году опубликовала доклад о массовых расстрелах в Малом Тростенце. 34 братские могилы с обугленными останками десятков тысяч людей и слоем пепла толщиной в метр были обнаружены в урочищах Благовщина и Шашковка. К сожалению, эти данные не представили на Нюрнбергском процессе — следователи оказались по горло завалены другими документами о миллионах жертв нацистских преступлений, и не учли Малый Тростенец.
Лишь в 1963 году на месте захоронений воздвигли обелиск с вечным огнём, а в 2002 году поставили памятный знак в урочище Благовщина. В 2015 году на территории лагеря смерти установили мемориал Врата Памяти. В колючую проволоку вплетены бронзовые фигуры 29 узников — их лица искажены болью и горем. Шесть лет назад власти Австрии привезли сюда «Массив имён» — большой камень, расколотый на десять колонн (число поездов в один конец, прибывших в Малый Тростенец из Вены) и опоясанный именами умерщвлённых эсэсовцами людей.
«Убивайте без бензина»
Немцы подходили к казням аккуратно и технично. Для ускорения убийств доставили «газенвагены» — автомобили-«душегубки»: труба вырабатывала выхлопные газы внутрь кузова, битком набитого узниками. В Шашковке вырыли огромную яму и оборудовали гигантскую кремационную печь, работавшую круглосуточно — ей никогда не давали погаснуть. Так вот, туда даже удобный спуск сделали — подъедет к краю ямы «газенваген», откроет двери — и тела задохнувшихся людей плавно сползают вниз, в пламя печи. Настоящий ад. Расстрельный отряд состоял из 80 мерзавцев — СС, сотрудники СД и украинский шуцманшафт. Этого набора палачей обычно хватало, чтобы быстро убить тысячу человек.
Трупы не успевали зарывать. Людей «сверх плана» выгружали на грузовики, везли в сосновый лес и убивали уже там: командование СД критиковало этот метод, ибо приходилось расходовать бензин.
Разделения между жертвами не было. Уничтожали и заключённых из Минской тюрьмы, и подпольщиков, и нередко женщин с младенцами — семьи белорусских партизан из окрестных деревень. Здесь гибли и евреи из Европы, и советские граждане из Минского гетто. Земля в микрорайоне Шабаны впитала в себя море крови и слёз.
Разделения между жертвами не было. Уничтожали и заключённых из Минской тюрьмы, и подпольщиков, и нередко женщин с младенцами — семьи белорусских партизан из окрестных деревень. Здесь гибли и евреи из Европы, и советские граждане из Минского гетто. Земля в микрорайоне Шабаны впитала в себя море крови и слёз.
«Моя мать, насколько мне рассказали, в жизни своей не знала никакого языка, кроме немецкого, — вздыхая, вспоминает Адольф Зильберштайн. — Каково же ей было перед смертью видеть, что её убивают люди, говорящие по-немецки?».
«Устали расстреливать»
Небольшому количеству заключённых иногда удавалось выжить — им приказывали обслуживать своих палачей. Рабы-евреи пекли хлеб, кололи дрова, шили обувь для «расстрельной команды». Сначала в лагере содержались 500 человек, но осенью 1943-го из минского гестапо пришла инструкция «сократить», и в живых оставили только 200.
Малый Тростенец был настолько загружен казнями, что один раз убийцы пожаловались на усталость и попросили «отгул». Тогда поезд с евреями из Чехии остановили в Барановичах (145 км от Минска), и расстрел пассажиров поручили местному гарнизону СС. Одновременно осенью 1943 года немцы занялись сокрытием своих преступлений. 27 октября в машинах-«душегубках» убили последних 100 евреев из минского гетто, после белорусских пленников заставили сжигать мертвецов и просеивать пепел в поисках золотых зубов и ювелирных украшений. По окончании работ белорусов так же задушили в «газенвагенах».
Я вижу, как к Вратам Памяти подъезжает автобус с гостями Минска: посещение мемориала обычно входит в туристическую программу. Две трети евреев Европы погибли за время Холокоста, но (по разным оценкам) от 2,5 млн до 3 млн остались в живых. Все эти люди могли умереть, если бы Красная Армия ценой крови своих бойцов не прекратила работу адских печей, сокрушив нацизм. Некоторым политикам Европы хорошо такое не забывать.
